— Кто там? — сонно спросил я.
— Социальная служба. Принесли подарки.
— Одну минуту.
Я заскочил в спальню, кое-как натянул брюки, вернулся и открыл дверь.
— Приветствую! — сказал представительный господин в сером костюме с розовым галстуком.
— Поздравляем вас с днём рождения! — подхватил второй, одетый в помятую рясу.
— Вот это, — сказал первый, вручая мне кипу открыток, — личные поздравления. От Президента, от Патриарха, от губернатора и от местных органов самоуправления.
— А это, — указывая на внушительных размеров свёрток сказал второй, — подарок от социальной службы. Где тут у вас самая большая комната?
— Вон там. Проходите, — махнул я рукой в сторону гостиной.
Надо сказать, я патологически люблю подарки. И ничего не могу с этим поделать. Может быть, это какая-нибудь дизайнерская штучка? Мебель? Этажерка из красного дерева? Подставка под компакт-диски? В любом случае, хорошо. Главное — чтобы в интерьер вписалось…
Впрочем, открытки тоже были ничего себе. На президентской был изображён Кремль, на губернаторской — Смольный, а на патриаршей — что-то похожее на автопортрет Дюрера.
— От лица нашей службы, а также от себя лично, — снова заговорил в розовом галстуке, — горячо поздравляем вас с тридцатитрёхлетием. Мы рады, что именно мы и именно сегодня можем отблагодарить вас за всё, что вы сделали за прошедшие годы как профессионал. И поскольку мы хотим, чтобы вы ни в коем случае не останавливались на достигнутом, а совершенствовались, мы просим вас принять наш скромный подарок.
И он по-хозяйски распахнул дверь в мою гостиную, где его напарник уже закончил монтировать… крест. Верхней распоркой он упирался в потолок, а нижней — в пол.
— Это чего? — с трудом спросил я.
— Подарок. От нас. От городской и кремлёвской администрации. И от Патриарха…
Сохраняя на лице дежурно-поздравительную улыбку, оба стали приближаться ко мне спокойными, но уверенными шагами.
— Эй-эй! Я не понял… Вы что, решили меня… того… распять?!
— Ага, — сказал в розовом галстуке.
— Эй… — бормотал я, пятясь. — Вы же говорили что-то насчёт совершенствования.
— Говорили, — подтвердил в рясе, вынимая из бездонного кармана молоток и девятитюймовые гвозди.
— Душа страданиями совершенствуется, — ласково пояснил в розовом галстуке, натягивая кожаные перчатки. — Это теперь научно доказано.
— Кем доказано? Британскими учеными?
— Службой контроля продолжительности жизни. При патриархии.
Я споткнулся и упал. Дарители подскочили, рывком подняли меня с пола, со знанием дела водрузили на крест, подвязали веревками и принялись забивать гвозди.
…В последний миг, через ужасную боль и обволакивающий меня туман я услышал:
— А прикинь, да? Были вчера у одной монахини. И ведь тоже жаловалась! Ей, видите ли, гвозди молиться мешают! Тьфу на них на всех!
(с) 2005 – 2010